| >> |
No.5788
Невозвращенец скажет, что для него разница между приемлемым и неприемлемым такова (или сила приязни к Нагато Юки такова), что решение Юки Нагато относится к области приемлемого (совместная смерть? — ня, смерть!). Для сугубого гетеросексуала пример жизненного решения «опедераститься и жить с транссексуалом» может выглядеть и восприниматься низменно, но в этом отношении ему противоположно жизненное решение «если возлюбленная желает умереть и переродиться, то тогда и я с нею»: в японских художественных произведениях оно встречается очень нередко, имеет специальное название «心中» («синдзю», «двойное самоубийство влюблённых»), записывается и выглядит и воспринимается как довольно благородное и возвышенное (примерно как финал жизни главных героев у Шекспира в трагедии «Ромео и Джульетта») — хотя, разумеется, решение страшное, трагическое, проникнутое ужасом безысходности, но вместе с тем и озарённое сиянием любви, оказавшейся сильнее смерти, не угаснувшей и не обернувшейся расставанием даже перед лицом смерти. Примеры хорошо известны каждому анимешнику. Сачи, предчувствуя свою гибель в «Sword Art Online», в минуту откровенности предлагает Кирито умереть вместе. Щяна признаётся в любви Юджи, рука об руку шагая с ним в огонь Аластора (который считают безусловно смертельным) в кульминационный момент первого сезона «Shakugan no Shana». Первые версии Юно и Амано в «Mirai Nikki» хотели одновременно покончить с собой, пока Юно не понадеялась, что обретение божественности поможет ей воскресить возлюбленного. Сава и Такао в ещё не экранизированной части манги «Aku no Hana» решительно предпринимают попытку совместного публичного самосожжения. И так далее, и так далее. Всё это персонажи, у которых не было и не могло быть гарантии того, что после смерти у них будет новая жизнь рядом и вместе, новая возможность узнать друг друга, познакомиться, влюбиться — но Нагато Юки даёт Кёну такую гарантию.
Как-то вот так это всё.
|
